Труды классиков природосообразной педагогики

ОБ ИСКУСНОМ

ПОЛЬЗОВАНИИ КНИГАМИ - первейшим средством воспитания природных дарований

Ян Амос Коменский

[28.03.1592 – 15.11.1670]

С сокращ., привод. по книге: Я.А.Коменский. Учитель учителей. Избранное.

М.: Карапуз, 2008, 288 с. (сер. Педагогика детства). ISBN 978-5-8403-1480-7, с. 173-182

Также восстановл. буква «ё» и допереведены отдельные транслитерации

Речь, произнесённая перед началом занятий

в большой аудитории Патакской школы 28 ноября 1650 г.

Мои дорогие, вы знаете, что меня пригласили сюда, к вам, чтобы я, насколько позволит Бог, помог советами вашему усердию, направленному на постижение книжной премудрости. Итак, помогаю! И делаю это сколь можно благожелательнее! Будьте и вы благосклонны ко мне, и для начала выслушайте эти слова, чтобы они не разлетелись по ветру. ...Обводя взглядом себя и вас, схватывая своим уже изощрённым умом все ваши занятия, всю их череду, я усматриваю три важнейшие причины вашего медленного продвижения вперёд.

Первая: что вы недостаточно осведомлены о полезных книгах, носителях знаний. Затем, даже если в прекрасных подспорьях образования большого недостатка нет, они, однако, так сокрыты в школьной библиотеке, что немногие получают к ним доступ и становятся причастными к этим сокровищам, а тем более овладевают ими. Наконец, я считаю, что и наставники и учащиеся могли бы избежать утомления и обогатить себя сокровищами разностороннего образования, возложив большую часть трудов и тягот на этих безмолвных учителей.

Итак, поскольку я заметил эти недостатки и уверен, что они могут быть исправлены с помощью моих советов, молчать мне об этом не следует. Однако не подумайте, что одних только вас попрекаю в ошибке: это общая болезнь школ в наше время — загружать умы общими пустяками, совершенно исключая из изучения настоящих писателей или допуская с трудом одного-двух, но трактуя их так, что получается пытка, а не тренировка ума. О лекарстве следует поразмыслить позднее. Я же пока поговорю об этом и настоятельно прошу от вас на полчаса отверстых ушей и внимания, я намерен доказать, что:

• стремящемуся к образованию следует ценить книги превыше золота и драгоценных камней;

• переворачивать их страницы днём и ночью;

• извлекая из них отборный цвет науки, переносить его в ульи собственной образованности;

• должно знать наилучшие способы употребления этих отовсюду почерпнутых сокровищ мудрости.

Указав вам на это, призову вас приступить ревностно к чтению авторов во святое имя Божье. Не бойтесь обширности вопроса: не всё, что может быть сказано по этому поводу, собираюсь говорить, а хочу теперь для начала лишь воспламенить в вас любовь к книгам, предоставив остальное самой жизни.

I

Я сказал, что книги для стремящегося к мудрости должны быть дороже золота и серебра. Воистину. Ведь именно книги могут привести его к вершине желаний, а не золото и серебро: что же, следовательно, предпочтительнее? Голодный наверняка предпочитает хлеб золоту, слепец — глазную мазь серебру, смертельно больной — лекарство сокровищам. Бесплодным останется поле, если не будут брошены семена; бесполезны будут пчёлы, если не станет садов и лугов, где собирали бы они мёд; бездеятельны станут муравьи, если перестанут существовать равнины, где они ищут себе пропитание. Точно так бесполезны глаза, если нет зрительных впечатлений; бесполезны ноздри, если нет запахов; уши — если нет звуков и т. п. И также празден ум, если нет пищи мудрости, которую доставляют хорошие книги, полные благих наставлений, примеров, нравственных заветов, законов и религиозных поучений. Подобно самым надёжным друзьям они беседуют с нами: искренне, откровенно, без прикрас; говорят на какие угодно темы, учат нас, наставляют, ободряют, утешают и ставят как бы рядом с нами весьма удалённые из поля зрения предметы. О, восхитительное могущество книг, их величие и даже Божественная сила! Если бы не было книг, дикими мы были бы все, необразованными, не хранящими никакой памяти о прошлых событиях, не сведущими ни в мирских, ни в Божественных делах. Если бы что и существовало, так только устные предания, тысячу раз переиначенные непостоянством бродячей молвы. О, Божьей милостью дар человеческому уму — книги! Ничто более, чем они, не поддерживает жизнь памяти и ума. Не почитать их — значит не почитать мудрость; не почитать мудрость — значит уподобиться скотам; а это уже ведёт к непочтению перед Богом — Творцом, пожелавшим, чтобы мы были его образом и подобием. Итак, остережёмся этого! И если с помощью книг многие получают образование даже вне школы, то без книг никто не может стать учёным, хотя бы и находился в школе; если мы любим школы, так будем любить книги — душу школ, которые, если не одушевлены книгами, мертвы.

II

Я сказал об уважении к книгам. Но недостаточно предпочитать их золоту и хранить вместо сокровищ. Ибо от спрятанного сокровища какой толк? Книги прежде всего надо читать, чтобы зарытые повсюду клады мудрости выкапывались и выходили на свет и на пользу. ...Однако какие книги предлагается просматривать? Все. Ибо нет ни одной столь плохой книги, которая бы не содержала хоть что-нибудь полезное, по свидетельству Плиния. Но поскольку читать все невозможно (с того времени чрезвычайно увеличилось количество книг), то, во всяком случае, многое. А если и это не удаётся, то лучше — меньше, да лучше; если совсем мало, то самые лучшие. Но как же выбирать? Скажу по своему разумению: внемлите и не пренебрегите советом.

Во-первых, советую читать прежде книги настоящие, нежели наполненные пустыми словами: т.е. те, которые толкуют о вещах, нужных для жизни, а не те, что лишь блещут красотами слога. Ведь если мудрый писатель прекрасно излагает прекрасные мысли, то вот мы и учимся одновременно и тому и другому, словно у нас в руках орех в скорлупе, вино в сосуде, меч в ножнах и т. д.

Во-вторых, книги вещественного содержания следует читать прежде книг с содержанием обобщённым, т. е. содержащие примеры и практику — прежде преподающих умозрительные наставления. Этим последним особенно грешат школы, изнуряя и обволакивая умы общими наставлениями, грамматиками, логиками, риториками, вместо того, чтобы скорее ввести их прямым путём в курс дела. ...Итак, это уклонение школ от истинного пути, пусть и весьма застарелое, должно быть в корне выправлено: так, чтобы вместо упорядочения наставлений скорее вводилось чтение авторов. Наконец, следует наблюдать за тем, чтобы не было разрыва между авторами древними и современными, между произведениями общими и по частным вопросам. Ты прочёл нескольких писателей нашего времени? Вкуси античных: ибо старое вино — лучшее, говорит Спаситель. Прочёл античных? Не презирай более поздних: они несут новые наблюдения, неведомые старшему поколению. Прочёл что-либо общего характера? Ищи более подробного освещения этих же вещей. Рассмотрел частные стороны? Подумай, каким образом составляются они в целое.

Обобщаю: знание старых авторов достойно поощрения по причине древности; более поздних — ради расширения кругозора. Следует изучать подробные описания, потому что они сообщают многочисленные и осязаемые сведения; общие — потому что они созидают пирамиду разума, придают единство и устойчивость

III

Однако не достаточно читать книги, их надо читать внимательно: с той целью, чтобы самое важное отмечалось и выносилось. Отмечалось — в самой книге, если она твоя; выносилось, т.е. выписывалось, и из собственной книги, и из чужой. Отбирать самое существенное — дело такой первостепенной важности, что немыслим толковый Читатель, который не был бы в то же время Отбиратель. (Ибо учёным сделают тебя не книги, а работа над ними.) Единственно прочный итог чтения заключается в том, что каждый в ходе выборки (существенного) делает прочитанное своим достоянием. Это единственное, что обостряет внимание и держит дух в напряжении и запечатляет воспринятое в памяти, и озаряет ум всё более ярким светом. Ибо не желать выделить из книги ничего — значит пройти мимо всего. Полагаться на одну лишь память — всё равно что писать на ветре; потому что память наша чрезмерно воздушна, многое приемлет в себя, что вскоре теряет и упускает, если не закреплено при помощи письма и почтовых принадлежностей. Итак, будем помогать ей в уловлении полезного, насколько это возможно; а, возможно, это лучше всего, если всё достопамятное будет выписываться и заноситься в наши книжки для заметок, откуда оно наилегчайшим способом может быть извлечено на все случаи (жизни). Таков именно тот путь, которым многие учёные люди, которые кажутся почти чудом, дошли до таких пределов, что их продвижение ставит в тупик тех, кто не знает, каким вернейшим способом это достигается.

...Так что же, спросишь ты, надлежит отбирать и извлекать? Отвечаю. Вопрос этот совсем не большой трудности. Пиши всё, что найдёшь новым для себя, доселе неизвестным; то, что, по твоему суждению, прекрасно и пригодится тебе когда-нибудь: будь то слово, или фраза, или целый период, или история, — всё, что блеснёт твоему взгляду, наподобие драгоценного камня. Некоторые только просматривают сочинения (например, богословы) и выписывают лишь то, что есть итог самостоятельного труда (автора), опуская остальное, — и таким образом целые, даже очень хорошие, книги, в которых, как представляется, не подмешано нисколько собственной муки, отсеивают. Но мы, поскольку предлагаем занятия всеобъемлющие, советуем из любой книги, какую бы кто ни взял, отбирать и сводить вместе всё, достойное памяти.

А каким образом? — спросит кто-нибудь. Мнения разных людей о том, какой вид записных книжек предпочтительнее, различны; поскольку долго будет все их излагать, скажу то, к чему я пришёл в моей жизни. Самый простой способ пользоваться дневниками, т.е. такой книжицей, в которую постоянно будешь записывать по твоему выбору то, что в какой-либо день прочёл, услышал, увидел, а так же всё, что удачно придёт тебе на ум. И так ежедневно если будешь поступать, то, просматривая заново свой дневник, всё найдёшь и порадуешься. Но запомни: дневник этот следует снабдить алфавитным указателем, чтобы он тебе, когда будешь искать нужное, подсказал, где оно записано для скорейшего его отыскания.

IV

Перехожу к практическим выгодам, которые принесёт с собой труд, затраченный в течение нескольких лет на чтение и усвоение авторов. Во-первых, это будет ослепительный луч разума, озаряющий предметы: не только когда понадобится что-либо сообразить, сказать или сделать, но, готовый к поиску, к тому, чтобы разгораться всё ярче, сопутствуя тебе всюду, в какую сторону бы ты ни обратился; а это — главное. Затем, ты будешь богат своим собственным достоянием, из по закону [определённой] части: никто не сможет тебя обвинить, что сокровищами знания ты обладаешь незаконно.

В-третьих, в твоём распоряжении будут твои записи, твои собственные сокровища, и они могут сослужить тебе большую службу, чем сотня чужих «Флорилегий», «Полиантэй», «Общих мест», «Тесаурусов» и т. д. Ибо, что не мы сами сделали, не совсем наше, как я полагаю. Кроме того, редко в этих чужих [справочниках] найдёшь то, что особенно срочно будешь искать; а то, что для себя самого обдуманно сгруппируешь, всегда будет к услугам. К тому же, там помещено бесчисленное множество [сведений], которые тебе никогда не пригодятся; но тем не менее их придётся пробежать, пока ищешь нужное, и иногда, потратив столько лишнего труда, всё равно останешься неудовлетворённым. К такому разочарованию тебя никогда не приведут собственные записи, они всегда настроят тебя на полезные размышления. Сверх того, там содержатся ссылки на чужие мнения в сбивчивых или неоднозначных выражениях: вряд ли можно когда-либо вполне спокойно им доверять. Тому же, что ты сам извлёк, следовательно, уверен, что читал собственными глазами, не доверять невозможно. Четвёртый итог будет в том, что, составив эту обширную сокровищницу извлечений, ты сможешь располагать невероятным (могуществом): так что будешь как бы в состоянии за один день пролистать до шестисот авторов (столько, сколько ты в общей сложности прочёл и усвоил) и свериться с их неискажённым мнением; от тебя не ускользнёт почти ничто существенное, незнание чего было бы вредно; удостоишься прозвища «живой, ходячей библиотеки»; будешь казаться всезнающим (человеком), к кому можно прибегать, как к оракулу (особенно в среде непричастных к твоей тайне). И не только будешь им казаться — станешь им в действительности. Хорошо оснащённый этим Сводом выписок, ты сможешь: (1) какая тема бы ни была предложена, назвать авторов, которые писали об этом; (2) если же потребуется рассуждение на эту тему, в сырье тебе никогда не будет недостатка, надо ли будет излагать письменно или устно, — времени для подготовительной работы потребуется немного; (3) ты будешь сравнивать авторов с точки зрения их мнений, выделяя более верные и самые истинные проницательной способностью суждения; (4) по этой причине многим, желающим нащупать путь среди противоречий, сможешь быть полезным; (5) у тебя же будет постоянное лекарство против неустойчивости памяти; (6) и сколько раз ты будешь рассуждать о том или ином доводе, -(каждый раз) хоть целый день. Тот, кто свод выписок не приобретёт себе, не сможет этого; (7) итак, предстанет твоя образованность, если к тому же приобретёшь навык говорить остроумно во всём драгоценном блеске. Чтобы всё это совершилось именно так, — в большой степени зависит от того, будешь ли ты сразу соображать, делая выписки, что тебе определённо понадобится, для какого из твоих занятий, когда, где и каким образом ты сможешь это применить. То, что придёт к тебе в качестве дополнений, заноси в особую книжицу (под заглавием «для наблюдений» — её надо время от времени просматривать).

Смотрите, мои дорогие, как откровенно с вами беседую. Как без обмана открываю вам тайну восхождения к обширному, всестороннему образованию. Любовь к вам побуждает меня выносить на свет это сокровенное. Вашей задачей будет ответить мне тем же одушевлением, которое да пробудит в вас жажду дела, столь необходимого вам для вашего блага. Всё, что может быть изучено, знать так, чтобы ни в какой области не быть чужаком, — как это прекрасно! И обо всём, что следует вынести [на обсуждение], знать наперёд несколько мудрейших изречений, — как изысканно! Если к этому вас не приохочу, напрасен окажется мой приход сюда. И этого я не могу достичь более кратким и верным путём, нежели советуя вам чтение авторов, и советуя настоятельно. Вот перед вами выступают сокровища мудрости, отрытые из глубин библиотек! Или не последуете совету Христа, высказанному притчей о Человеке, нашедшем клад на чужом поле? Он, согласно притче, пошёл, скрывая радость, продал своё имущество и купил это поле (Мф., 13:44). Идите также и вы, избранные, продайте, что имеете, и купите поля, в недрах которых таятся сокровенные клады мудрости, — хорошие книги. Этими сокровищами укрепите себя, и других, кого захотите обогатить, а также Родину.

...Мне кажется, однако, что я слышу безмолвный ропот, и вижу, как будто ко мне поворачиваются спиной. Скажет некто: хорошо то, к чему призываешь, да многотрудно. Отвечаю: надо расколоть орех тому, кто хочет съесть ядро. И тот, кто хочет овладеть отрытым кладом, пусть копает, — это необходимо. Не желающие копать вынуждены попрошайничать, а это очень стыдно.

...Иной думает: Откуда у меня возьмутся книги? Стеснённые домашние обстоятельства — помеха добродетели. Отвечаю: пока ты здесь, мой друг, — для тебя всё изобилие книг из школьной библиотеки, которую мы постараемся пополнить, насколько возможно. Мы надеемся добиться, чтобы библиотека, обогащённая и Заветами Всевышнего, и хорошими авторами, служила любым интересам. В других случаях тем, кто будет стараться, поможет щедрость: где предоставится случай, не следует его упускать, где можно — отбросить застенчивость, потому что в таком деле попрошайничать не стыдно. Не оставит Бог, если сам ты себе поможешь: в молитве и в труде обретаются дары Божьи. Итак, ищи — и найдёшь, добивайся — получишь; стучи — тебе отворят.

Труды классиков природосообразной педагогики