|
|
Оригами № 1(27) 2001 |
|
||
|
|
Соробан – японский
деревянный компьютер
“Если ученики школ в других странах начинают свой путь к знаниям с
чтения, письма и арифметики, то японских
детей обучают прежде всего чтению, письму и соробану.” Осаму Катаяма
(японский журналист) Успехи экономики всегда основываются на ресурсах –
человеческих и природных. На относительно небольшом (372,2 тыс. кв. км.)
японском архипелаге из около 4 тыс. островов живут и трудятся (да ещё как!)
почти 130 млн. человек (для сравнения – всё население России - около 140 млн.
чел., размещается на 17,07 млн. кв. км., а 10 млн. белорусов - на 208 тыс.
кв. км.). Причём большую часть (3/4) японских островов занимают горные
массивы (в том числе вулканы), не пригодные для массового заселения. Япония
почти не имеет запасов полезных ископаемых. Так что основное богатство
японцев – это, безусловно, сами люди, их природные способности, помноженные
на подготовку и слаженность, энергичность и терпение. Если добавить сюда “маленький штрих”, а именно – наибольшую среди всего «цивилизованного»
мира среднюю продолжительность жизни японцев, то начинаешь понимать, что
показатели промышленного развития (второе место в мире после США) даются
японцам не столько за счёт какого-то сверхиспользования человеческого труда,
несомненно, чреватого для здоровья, а лучшей постановкой дела, непременно
начинающейся с народного просвещения [прим. 1]. Действительно, те успехи в обучении детей,
на которые в возрасте 3-5 лет может быть потрачено под руководством опытного
учителя пара месяцев непринуждённой игры, в 9-11 лет требуют уже 2-3 года
весьма целенаправленной и напряжённой работы, а после 15-17 лет, по многим
направлениям обучения и воспитания “в мирных человеческих условиях” становится
попросту невозможным. Вспомним только
про малоуспешные попытки “разговорить” реальных, не сказочных маугли,
вернувшихся к людям из джунглей в 9-10, а порой даже в 7-летнем возрасте.
Даже когда в помощь «недостаточно подготовленным родственникам» привлекались
целые команды дипломированных психологов и педагогов, им удавалось помочь
освоить таким детям только чрезвычайно урезанное подмножество языка на уровне
удовлетворения простейших потребностей и соответствующие жесты. Думается, что в раннем детстве могут быть выявлены,
пробуждены и укреплены, или, наоборот, “зарыты в землю” природные таланты не
только к языку, но и к точным наукам (математике, физике, химии), ремёслам,
музыке, физической и духовной культуре… Не зря же говорят о языке математики
и физики, языке химических формул, музыкальных языках (нотном,
дирижирования), языке танца, языке записи шахматных партий, свой «язык» у полотен
многих известных художников и т.д. На мой взгляд, это подтверждает и целый ряд примеров
непреднамеренного пробуждения будущих талантов в самых разных областях. Так,
когда Нанерль
Моцарт исполнилось 7 лет, отец музыкант, «как и положено» начал
заниматься с ней дома музыкой, младшего брата Вольфганга, примерно 4-х лет от
роду от инструмента разве что не отгоняли. Отец Карла
Гаусса – счетовод, при изобилии работы вынужденный выполнять часть
вычислений дома в присутствии 3-х летнего сына, был весьма удивлён, когда тот
попытался поправить допущенную им при вычислениях ошибку. Точно таким же образом и почти в том же
возрасте обнаружил свой будущий талант Хосе
Капабланка (отец – большой, хотя и заурядный любитель шахмат, часто
играл дома с приятелями). В народной педагогике буквально всех стран давно выявлена
целесообразность рассказывания и обсуждения с детьми волшебных историй,
сказок, приглашающих к слежению за канвой повествования и сопереживания
главным действующим лицам, что воодушевляет к усиленной деятельности
воображения, сосредоточения, памяти… И почему-то не устают и не стонут дети
от такой педагогики, в отличие от командной педагогики советской школы, а
просят ещё и ещё. И задолго ещё до 7 лет. Но и после 7, и в 10, и в 16, и в
30 и в 70 лет не прекращают они любить сказки, фантастику, приключения,
расследования, размышления - было бы
хорошо написано. Почему же в народные сказки ещё не вошли новые языки?
Наверное, потому, что ещё лишь 3-4 поколения назад 80% населения в России
было крестьянство и мечтой многих оставалась простая грамотность, поэтому
многие из профессиональных языков в те времена имели очень небольшое распространение.
Наверное, и потому, что многих способнейших людей погубили или вытеснили (а
то и выкинули) за пределы Отечества войны и революции (в числе коих –
октябрьский переворот, коллективизация, войны, ГУЛАГи, перестройка начальников
в собственники в начале 90-х), а оставшиеся не дотянули до соответствующей
«критической массы» разумения. Наверное, и потому, что в советское время
никакие заметно новые начинания «снизу», отклонения от «единственно верного
пути» мягко скажем, не поощрялись. Особенно в идеологии, народном просвещении
и культуре. В связи с вышесказанным, на мой взгляд, заслуживает
особого изучения и внимания система народного просвещения Японии,
развивавшаяся в более благоприятных условиях, чем в России. Эта статья
посвящена только одному из её блистающих граней – изучению соробана. Вторым (после оригами) по распространённости увлечением
японских школьников является соробан – конструкция похожая на наши счёты,
нередко шутливо именуемая деревянным компьютером. Как и оригами, соробан
закреплён в программе японской начальной школы (сёгакко). До сёгакко 3-5
летние дети в Японии посещают ётиэн
или кёикуэн – детские сады, где их готовят к поступлению в школу (в том числе
и при помощи оригами) [прим. 2]. При
всём внешнем отличии оригами от соробана, отметим, что их многое объединяет.
Оба эти занятия (нередко именуемые искусствами) включают: - как интеллектуальную, так и двигательную составляющую в
естественной, гармоничной и очень прочной связке; - чрезвычайно
широкий (а в оригами – и разнообразный)
диапазон
сложности и трудоёмкости
работы: от “первых проб крылышек” младшего школьника до работы профессионального
дизайнера, архитектора, инженера или артиста оригинального жанра мирового уровня; - оба занятия имеют понятный ребёнку выход во
внешний мир и историю страны. Соробан раньше был непременной принадлежностью
торгового сословия японцев, может быть использован для простейших вычислений.
С моделями оригами можно играть, украшать ими своё жилище или
школу, преподнести в качестве собственноручно сделанного подарка... - оба занятия направлены на творчество, порождение решений и преподнесение их вовне в
конкретном и легко проверяемом самим ребёнком виде – фигурке или числовом
результате. Как известно, при этом
(действии, а не восприятии) в человеческом мозге приходит в движение
(и упражняется, соответственно) зона Брока
[прим.
3], управляющая планированием деятельности человека, а не зона
Вернике (тоже важная и нужная), ответственная за восприятие и понимание
сведений извне (и с аккуратно сложенными ручками на парте, конечно...).
Открытия эти, сделанные ещё в середине XIX века, и по сию пору, к сожалению,
невостребованны многими практическими педагогами, мало учитываются при
определении целесообразности структуры школьных занятий, т.е., иными словами,
планировании того, кого мы преимущественно хотим воспитать и вырастить -
потребителя или производителя общественных благ. Не учитываются – но только не в Японии, где (при
сокращённых летних каникулах) многие «предметы» в школе изучаются через
деятельность: овладение счётом – сначала через изучение механических счёт и
только потом на бумаге, ботанику – через ухаживание за растениями, не говоря
уже про опыты на физике, химии и т.п. Хочется побегать или попрыгать между
уроками – это естественное желание надо лишь окультурить, а не бороться с ним
– на переменах в зале включается музыка, и школьники, особенно младшие, с
удовольствием отплясывают… А этикет общения и поведения за столом? Разве
можно это освоить чисто теоретически, да ещё когда на школьный полдник бегут
галопом и толкаясь? Нет, школьный обед принесут в класс на особый урок, по
всем правилам разложат и со всеми необходимыми церемониями, не торопясь,
употребят, не забыв и церемонию благодарения в начале и в завершение... Однако пора “поглядеть поближе” и на сам соробан! Китай дал миру массу изобретений, определивших во многом
пути развития нашей цивилизации (вся культура Японии, начиная от
иероглифического письма, в огромной степени происходит из Китая). Среди этих
шедевров науки и технологии далеко не последнее место занимают деревянные
счёты. Правда, раньше они имели не совсем привычный для россиян вид – по семи
косточек на каждой бамбуковой палочке. Во всяком случае, именно в таком виде
счёты были завезены в XVI веке из Китая в
Японию. Соробан, как японцы называют свои счёты, имеет довольно
простое устройство. Прямоугольная рама содержит произвольное количество
вертикальных бамбуковых палочек (чем больше их число, тем с большим разрядом
цифр можно проводить расчёты). На каждой палочке по 5 деревянных косточек,
разделённых поперечной полосой – над полосой одна косточка, под полосой – 4.
Вот и всё (рис. 1).
Рис.1.
Так выглядит на соробане число 123456789. Просто, но очень эффективно.
Передвигая косточки двумя пальцами, большим и указательным, обладатель
соробана может поспорить в быстроте математических вычислений с электронным
компьютером. А настоящие мастера счёта могут проводить все арифметические
действия, не касаясь косточек соробана, а лишь глядя на него, – в уме. В
стародавние времена соробан был неотъемлемой принадлежностью торгового сословия.
Позднее обучение правилам работы с соробаном было включено в школьную программу.
Если ученики школ в других странах начинают свой путь к знаниям с чтения,
письма и арифметики, то японских детей
обучают прежде всего чтению, письму и соробану. Возможно, именно в этом
кроются секреты того, что японцы столь талантливы в производстве миниатюрных
электронных устройств, в том числе и
карманных калькуляторов, ведь понимание основ цифровой записи данных приходит
к ним не отвлечённо умозрительно, а весьма конкретно – через пять косточек
соробана. С появлением в 60-х годах XX века дешёвого массового электронного калькулятора начался, как
утверждают, закат эры соробана. Теперь судьба и финансовое благополучие производителей
этих японских счёт зависят главным образом от изменений в школьных программах.
Пока изучение соробана остаётся обязательным для учеников третьего и четвёртого
классов начальной школы. К тому же в стране работает 25 500 частных учебных
заведений по обучению работе на соробане. Это поддерживает на плаву компании,
настроившиеся на выпуск соробанов, хотя пик их успеха, судя по всему, позади.
Сейчас в стране производится 1,2 млн. соробанов в год, что вдвое меньше, чем,
скажем, в 1980 году. Многие поклонники соробана и часть
производителей деревянных компьютеров стараются переломить наметившиеся
перемены. Что это – чисто себялюбивое желание выжить в изменяющемся мире?
Ведь не тайна, что изначальная школьная триада теперь выглядит так – чтение,
письмо, пасокон (так японцы называют персональный компьютер). Почему же приверженцы
соробана тянут и школу, и других пользователей вычислительной техники назад к
деревянным счётам? Выше уже говорилось о способности опытных
“соробанистов” мысленно производить самые сложные подсчёты. Но даже
малоопытные ученики ощущают на себе благотворное влияние от этой работы. Дело
не только в приобретении и расширении навыков счёта в уме, усиливается
сосредоточенность умственной деятельности. Овладев мастерством (или искусством?)
соробана, люди начинают быстрее усваивать статистический материал, лучше
понимать и разбираться в поступающих сведениях. По данным токийских врачей,
обследовавших большую группу школьников, занятия соробаном усиливают рост
природных творческих способностей. Благотворное влияние соробана проявляется
отнюдь не только в рамках японской начальной школы. В Японии работают 15 школ
для американских детей (при посольстве, торгпредстве, военных базах и др.).
Во всех этих школах введён обязательный курс изучения соробана. Можно
пытаться найти этому факту другие объяснения, но ученики американских школ в
Японии заметно превосходят своих сверстников из других 270 зарубежных американских
школ, разбросанных по всему миру, да и однокашников в самих США в знаниях
математики.
Рис. 2. Уроки
соробана в одной из японских школ (3-и и 4-е классы). Даже если доверить все вычислительные работы компьютерам,
то обучение основам математики должно обязательно идти с применением
соробана. Так считают крупнейшие специалисты-педагоги Японии. Возможностями соробана, прежде всего в
образовательном плане, заинтересовались на родине счёт – в Китае, где в 1979
году была создана соответствующее национальное общество. Школы соробана
работают в Южной Корее, Бразилии, на Тайване, в Лос-Анджелесе, на Гавайях,
словом, там, где достаточно велики японские землячества. На маленьком острове
Тонга в Тихом океане местный король настолько увлёкся соробаном, что учредил
объединение и периодически посылает преподавателей на повышение мастерства в
Японию. Японский соробан – наиболее быстрое механическое счётное
устройство в мире, – утверждают специалисты-математики. Если весь мир
познакомиться с ним, в выигрыше будут все, вне зависимости от того, как
далеко продвинется в будущем научный прогресс. Кроме того, соробан –
неотъемлемая часть японской культуры и заслуживает хотя бы беглого знакомства
с ним. Подытожим, что оба увлечения японских
школьников – оригами и соробан, направлены на деятельное творчество мысли на
прочной основе движений рук. Оба предполагают подкрепление и окультуривание
природного воображения ребёнка, его тяги к деятельности (а не всемерное
торможение оных в школе под любыми благовидными предлогами – с закономерным
последующим выплеском накопившегося запала сил в уличные «потехи»). Нередко какое-либо
из этих занятий, в соответствие с природной склонностью, продолжает
оставаться любимым для японца “на всю оставшуюся жизнь”. Несомненно и то, что
эти, в т.ч. школьные, занятия вносят огромную лепту в выявление огромного
интереса и уважения к деятельному творческому знанию и учению, которое так
отличает Японию. И к соответствующим достижениям в народном хозяйстве, уровне
и продолжительности напряжённой, но при всём том здоровой и счастливой
творческой жизни японцев. Если обратить взор на Россию, то
счёты (с десятью костяшками), ещё недавно прочно входили в наш повседневный
обиход, школьную программу по арифметике, их можно было приобрести чуть ли не
в каждом магазине. Но ... только самые ленивые не смеялись над российским
деревянным вычислителем, кроме разве что отдельных учителей, видящих немалый
вклад этого скромного средства в
успехи своих же сотоварищей, а также счетоводов, инженеров, программистов и
так далее до всемирного признания союзной (в основном, российской)
математической школы и физиков-теоретиков... И счёты исчезли, “спрятались” из российской жизни, из
наших школ. Но так ли и всегда ли хорошо это? Ведь одним из главных принципов
кибернетики является принцип необходимого и достаточного разнообразия
(возможностей, устройства, поведения) систем самого разного рода, если нужна
их успешность и жизнеспособность. И для начальной школы по совокупности
показателей куда более подходят счёты, чем дорогие заморские приборы, остающиеся
для младших школьников загадочными жужжащими, к тому же переутомляющими глаза
и нервную систему игрушками. Всему своё место и своё время. Хочется надеяться, что
когда-то вернётся российскому народному просвещению его заслуженное название
(заменённое чиновными любителями простых решений в начале 70-х ХХ в. на
«образование», почему понятно – «образовываться» или «новообразовываться»
можно хоть «с нуля», а вот просвещать получается только имеющиеся природные
способности, у всех заметно разные), что установится в этом нарпроСвете
природосообразный подход, учитывающий при воспитании и обучении законы Природы,
а не пытающийся ей грубо и зачастую невежественно повелевать, что в ряду
других природосообразных занятий вернутся на своё место в школы и счёты – где
российские, а где, может быть, и японские - жизнь подскажет. -------------------------------------------------------------------
|
|
||
|
|
1)
Именно так, а не
«образования». Японцы предпочитают
просвещать, т.е. пробуждать, укреплять и взращивать имеющиеся в достатке
природные способности, а новообразований всякого рода во всём, что касается
собственно человека,- не признают. 2)
В связи с
примечательными (вне других
насущных преобразований) намётками нашего Министерства образования о
поголовной 12-летке интересно, что старшие три года обучения (из 12) в
японской средней школе являются (а) необязательными, (б) платными – в отличие
от предыдущих ступеней народного просвещения. Для сравнения: во Франции в
десятый класс (после обязательной девятилетки) принимают на состязательной
основе 30-40% выпускников 9-го класса. 3) Названа по имени первооткрывателя – французского врача Брока. История открытия вкратце такова. Успехи медицины к середине XIX века позволили возвращать к жизни раненных в голову (повреждение части мозга), а Крымская война с Россией предоставила с избытком таких пациентов. Наблюдения за их поведением после выздоровления (одни теряли возможность что-либо воспринимать и понимать (повреждение зоны Вернике), хотя вполне связно говорили и делали (зона Брока), другие наоборот – всё понимали, но почти ничего не могли сказать, написать, сделать и пр.) позволило выявить (в каком-то приближении, разумеется) направленность деятельности долей головного мозга. |
|
||
|
|
⇨: || |
|
||
