|
|
Оригами № 3(23) 2000
|
|
||
|
|
Мигель де Унамуно (статья печатается с сокращениями) Среди известных писателей прошлого века, так или иначе сталкивавшихся с оригами, помимо Л. Н. Толстого, можно назвать имя испанского поэта и философа Мигеля де Унамуно (1864—1936). В энциклопедических справочниках можно найти свидетельства разносторонности его личности. Для философов он созерцатель и мыслитель, для литераторов - не только поэт, но эссеист, драматург, романист. Им написано много очерков и рассказов. Кроме того, он полемист, политик, педагог, филолог и историк. Сегодня очевидно, что Унамуно заслуженно является гордостью испанцев, хотя при жизни не всегда был понят современниками. Жизненный путь этого человека был соткан из противоречий и парадоксов, кризисов и озарений, Тем не менее цельность его жизненной позиции несомненна. «Я выше всего ставлю внутреннюю жизнь», - писал он о себе, не разделяя чувственное и аналитическое познание. Ему принадлежат следующие строчки: «Я думаю чувством, а чувствую мыслью. Я осмысливал чувство, я прочувствовал смысл». Для Унамуно характерна неразделённость эмоционального и интеллектуального, душевного и духовного. Он писал о соединении веры и сознания: «Истина — это то, во что верят от всего сердца и от всей души». Как философ, Унамуно считал, что главная ценность мироздания состоит в уникальности каждой личности, отношения этой личности к другим людям, к обществу в целом, ко времени и к космосу, к знанию и вере. Он рано начал писать стихи, хотя изданы они были много лет спустя. По сути, поэзия стала его дневником. В его время испанская поэзия была увлечена пышной образностью и утончённой стилизацией, поисками связи цвета и слова, музыки и слова. Поэзия Унамуно была в противовес этому построена на мысли. Сам автор так выражал своё пожелание к поэзии: «...пусть будет на мыслях строка замешана круто». В качестве примера можно привести два его стихотворения. СОНЕТ О РИФМЕ Скрипят колёса рифм, Ползёт с трудом Тяжёлый воз: строка... строфа... страница... Грозит повозка вовсе развалиться, Когда в пути случается подъём. Не ты ли, рифма, виновата в том, Что стих - телега, а не колесница, И в том, что заменил рифмач-возница Пегаса своего ломовиком? То камень на пути его, то яма, Но наш тяжеловоз бредёт упрямо: И ничего не сделаешь - судьба! Покуда не приспело время воли, Уж лучше так, чем зря топтаться в стойле И ржать у коновязного столба. КРИСТАЛЛЫ, КРИСТАЛЛЫ Кристаллы, кристаллы, соцветья Во мглу погружённой земли. Когда расцвели вы, на свете Другие цветы не цвели. Нацежен был мало-помалу Из мрака лучистый хрусталь, Чтоб стало под силу кристаллу Вместить невместимую даль. Тускла на свету, но, как факел, Кристалла живая свеча Пылает во мраке... Во мраке - начало любого луча. Весьма характерно, что этот разносторонний человек ещё в детстве увлёкся оригами, сохранив к нему любовь и в зрелые годы. Существуют фотографии и портрет Унамуно, окружённого поделками из бумаги. Сам он так вспоминал о своём детском увлечении: «...главным развлечением моего детства, в которое я уходил с головой по крайне мере года три подряд изо дня в день, не зная ни отдыха, ни покоя, с завидным постоянством, были бумажные птички. Едва мне попадается на глаза угловатая фигура бумажной птички со вздёрнутым клювом, как я вспоминаю эти три наполненных жизнью радостных года, когда я засыпал каждый вечер, стоило только коснуться щекой подушки, и просыпался радостный каждое утро. И теперь, каждый раз, когда я вижу или складываю бумажную птичку, я вспоминаю... воодушевление тех дней, зарождение моих идей, медленное становление моего духа и весь тот живой, разнообразный и первозданный мир, который, обогатив мою фантазию и пробудив мой ум, отошёл и умер в темном углу, где умирают заброшенные игрушки детства». Ряд высказываний Унамуно об оригами показывает, что он тонко понимал философскую сущность этого занятия, и оно наложило свой отпечаток на его мировоззрение. «Мы, люди во плоти, должны взять за образец не только муравьев и пчёл, но также и этот бумажный народец, свободный и послушный, всегда счастливый, покорно приемлющий и жизнь и смерть, смиренный перед лицом своего создателя и одушевлённый общей идеей, общей волей и общей целью», - писал он о своём восприятии фигурок оригами. Творческие способности рано проявлялись в маленьком Мигеле. Они находили своё выражение и в его возне с бумажными фигурками. Он так вспоминал свои развлечения с бумагой: «Мы принимались разить доблестных петушков противника, пока единогласно не провозглашалось перемирие, после чего раненые отделялись от убитых, и мы начинали врачевать их заплатами из бумаги и пластыря. Родилась идея лечить их, не подвергая вскрытию, для чего делался надрез около раны, производились измерения, рассчитывались размеры, форма и сгибы заплаты, а это требовало изучения бумаж-нопетушковой анатомии. Ну и попотели же мы, изобретая названия для этих складок, сгибов и сочленений...». Примечательно, что такой видный деятель испанской культуры, как Мигель де Унамуно, не прошёл в своей яркой творческой и во многом героической жизни мимо замечательного искусства оригами. С. В. Опаричева, Москва |
|
||
|
|
|
|||
|
|
|
|
||
